Капитан Магу - Страница 59

Капитан Магу разделил роту надвое, по шесть десятков штыков в каждой полуроте. В лагере за стеной остались только раненые. Обе полуроты выдвигались, прижимаясь к краям прохода, так как единственная пушка османийцев стояла в центре около дороги, а попасть под картечный выстрел никому не хотелось.

— Что это?

— Костры жгут, господин капитан. Озябли османы.

Унтер-офицер Таропшин сходу опознал странные сполохи на камне. Османийцы предусмотрительно расположили свой лагерь в низине, так, чтобы огонь костров не был виден со стороны руоссийских позиций. Шорох множества ног, обутых в тяжелые сапоги. Движение роты могло быть обнаружено противником в любой момент. Напряжение нарастало буквально с каждым шагом.

— Ким гидер?!

Вот и проснулся первый из османийских часовых.

— Вперед! В атаку!

Первый выстрел утонул в грозном руоссийском «Ура-а-а-а!!!». Внезапность атаки и темнота сделали свое дело — османийцы запаниковали и, не слушая команд своих офицеров, побежали.

За последние полтора столетия две империи неоднократно сходились в жестоких схватках за приграничные территории, и каждый раз османийские солдаты убеждались, что единственный шанс уцелеть в рукопашной с руоссийцами — не вступать в нее вовсе. Наоборот, руоссийские солдаты были твердо уверены в том, что если сойтись с османом на расстояние штыкового удара — победа обеспечена. Не было еще такого, чтобы османийцы смогли сдержать штыковой удар руоссийской пехоты. Не было, и все. А если и было, то все забыли давно.

И на этот раз, стоило руоссийцам возникнуть из темноты со зловеще поблескивающими в свете костров примкнутыми штыками, как первые беглецы рванули в спасительную темноту, даже не пытаясь схватиться за оружие. А дальше волна паники покатилась через османийский лагерь. Многие солдаты присоединились к бегущим, даже не поняв, что именно происходит.

— Ура-а-а-а!!!

Алекс успел опустошить барабан револьвера только наполовину, настолько быстро растворились в темноте враги. Тех же, кто пытался оказать сопротивление, перестреляли и перекололи в считаные минуты. Кто не успел сбежать, забились по щелям, молясь, чтобы в темноте руоссийцы их не нашли. Полный успех!

— Ура-а-а-а!!!

Уже остались позади костры вражеского лагеря, только топот множества сапог указывал направление… Та-дах!!! Вспышка взрыва позади, ударная волна мягко толкнула в спину. Кто-то, не потерявший головы в общей суматохе, использовал подготовленный пороховой заряд по назначению. Только сейчас капитан Магу понял, что поставленная задача выполнена — противник разогнан, орудие подорвано, идти дальше бессмысленно и опасно.

— Стой! Стоять, кому говорю!

Ближайшие солдаты узнали голос ротного командира, следом подключились унтеры, постепенно, азартно бегущая за врагом толпа остановилась.

— Разобраться по взводам! Подобрать раненых! Собрать оружие!

А тут и субалтерн отыскался с саблей в руке.

— Господин капитан, вверенная мне полурота, задачу выполнила полностью!

Даже в свете костров было видно, как возбужден юный офицер. Еще бы, первая атака, первая победа и ни одной царапины.

— Придите в себя, лейтенант! Уберите саблю и займитесь эвакуацией раненых. Нужно отыскать всех, ни одного оставить нельзя.

— Слушаюсь, господин капитан! Так точно, господин капитан!

— Выполняйте, лейтенант.

С трудом восстановив порядок, Алекс приказал прочесать захваченный лагерь, собрать оставшееся оружие. Раненых запретил добивать категорически. И двигал им вовсе не гуманизм. Безжалостно добитый товарищ взывает к чувству мести, а пощаженный вынуждает заботиться о себе и организовывать эвакуацию. А это требует времени. В этом случае, ночной атаки можно будет не опасаться.

А противник был все еще слишком силен. В ночном бою безвозвратные потери османийского батальона вряд ли превысили пять десятков, хотя брошенных винтовок по лагерю валялось не меньше сотни. Кроме того, трофеями руоссийцев стали шесть лошадей из орудийной упряжки.

В темноте Алекс споткнулся об османийский труп, хотел было перешагнуть, но передумал. Судя по сабле, это был офицер.

— Севрюжаев, принесите огонь!

Факел, собранный из сухих веток принесли минуту спустя. Капитан склонился над убитым. Так и есть, ярбай Озчелик собственной персоной, только теперь мундир его был залит кровью. Судя по вывернутым карманам и пустой кобуре, кто-то из солдат обнаружил его раньше. И лежал господин ярбай на самом краю лагеря, видимо, стал одной из первых жертв руоссийской атаки, что способствовало распространению паники.

В этот момент османийский офицер шевельнулся и открыл глаза, рука ярбая дернулась к уже пустой кобуре, узнал, значит. Это движение лишило раненого последних сил, из открывшегося рта вырвалось хриплое дыхание.

Алекс выпрямился.

— Севрюжаев, проследите, чтобы его перевязали. И отнесите поближе к костру, а то тут его точно затопчут.

Обратно руоссийцы возвращались нагруженными сверх всякой меры, несмотря на то, что часть трофеев удалось погрузить на отбитых у османийцев лошадей. На себе же несли раненых, сделав носилки из трофейных винтовок. Пока что не было никакой возможности уточнить потери до возвращения на свои позиции.

По мере приближения стены трофейное барахло давило на плечи все сильнее, запал боя проходил, и в свои права вступала усталость.

— Лейтенант выставьте посты, остальным разрешаю отдыхать.

— А как же трофеи, господин капитан?

— Завтра, все завтра. Да и что вы увидите в такой темноте?